Дилемма. Помогите определиться))

[Dessie]

Две истории. Два характера. Два образа. Разные... Блин, а что мне выбрать? Истава (подходящее ей имя) или Хазанна (не совсем подходящее, но красивое)? Хнык...

Кому не лень - прочитайте и подскажите, что лучше, плиз) Буду премного благодарна. Ибо этот выбор меня сильно тормозит!



Истава.

Истава - человек из тех, кого замечают издалека: высокая и яркая, словно молния - не хочешь, а увидишь. К тому же она северянка, что видно сразу же: тяжелые светло-русые локоны, по привычке собранные в прическу так, чтобы не мешали, чаще всего в тугую косу; правильной формы загорелое лицо с высоким покатым лбом и крупными скулами, волевой подбородок, брови редкие, неопределенной формы и чуть темнее, чем волосы - как известно, признак породы; нос с горбинкой, крупные глаза цвета предгрозового неба обрамлены пушистыми ресницами; голос хрипловатый, низкий и грудной, как нагретая сталь, резкое, но размеренное и твердое произношение - все это выдает в ней уроженку земель с суровым климатом и суровыми законами, где кровная месть является проявлением родственной любви, а честь и долг ставится превыше жизни. Впрочем, не так уж жестоки были окружавшие ее люди, как может показаться на первый взгляд: здесь право сильного работало только для сильных, а угнетать того, кто слабее, считалось ниже достоинства истинного воина; любовь хоть и считалась зачастую слабостью, но многие звали ее даром богов, а попрание чужих святынь во всех легендах проклинается как мерзейшее злодеяние. Братство и равенство царило среди союзников, а на пиру уж точно все были едины... И с тех самых дней, когда Истава слушала песни воителей на победных пиршествах, она захотела пойти по стопам предков, в чьих жилах, по преданиям, течет не кровь, а морская вода, и кого щадят холодные волны северного моря.

В тех краях для женщины взять оружие в руки не было таким уж трудным делом, а отец, мечтавший вырастить сына, счел добрым знаком то, что его дочь предпочла древесине прялки сталь клинка. Мало-помалу она овладевала воинским искусством, и через несколько лет обучения сумела заслужить уважение многих отцовских братьев по оружию - говорили, она далеко пойдет; руки у нее огрубели, движения стали слишком резкими, чтобы называться женственными, зато в них появилась особая грация - грация не лани и не лебедя, как это обычно бывает у девушек, а крадущейся рыси; у нее и походка теперь такая же, как поступь дикого хищника - тяжелая и мягкая. Она даже завоевала в среде воинов прозвище - Истава Рысь, и потому на левой стороне ее лица чуть выше виска, на лбу, начинается и тянется по скуле до самой челюсти татуировка - ее зверь, бегущий вниз по склону. Однако и этого оказалось мало, и Истава решила отправиться в путь по правую руку восхода - на юг, в чужедальние страны; это желание не встретило особого одобрения со стороны старшего поколения, и все же с ближайшей крупной торговой ладьей северянка сплавилась по реке, бегущей к новым берегам...



Хазанна.

Бросив беглый взгляд на эту девушку, любой житель и гость большого города распознает в ней приезжую из дальних земель. Прежде всего, в глаза бросается внешность: у Хазанны непривычно густые черные волосы, почти прямые и неправдоподобно тяжелые; от них едва заметно пахнет дымом и нездешними травами. Тело девушки, гибкое, развитое, от природы очень гармонично-округлое, идеально сочетается со смуглой, чуть красноватой, а не золотистой, мерцающей кожей; по ключицам змейкой сбегается ко впадинке на шее красивый орнамент из вязи, видимо, ритуального значения, полный смысл которого даже самой обладательнице не известен; татуировка выглядит тускловато, как будто она была начертана давным-давно. За левым ухом волосы заплетены в тоненькую косичку со светлым шнуром и деревянной бусинкой на конце; это своего рода оберег, на бусине выжжены древние родовые знаки. Немного выступающий вперед подбородок округлый, хотя нижняя половина лица кажется почти треугольной, несмотря на вытянутость овала и высокие крупные скулы, на одной из которых белеет тонкий шрамик, давно уже отказавшийся заживать до конца. Губы Хазанны чуть припухлые, подвижные, выразительные каждой своей трещинкой, они придают ее лицу неповторимое обаяние, когда она улыбается, хотя это происходит не так часто... То есть, она может улыбнуться для вида, но искреннюю, радостную улыбку и смех в ее исполнении встречается несколько реже, чем хотелось бы: сказывается недоверчивость; зубы потрясающе белы, передние могут показаться немного больше остальных. Высокий лоб, абсолютно гладкий и как бы покатый, нос аккуратный, но с горбинкой, что лишь подчеркивает всю породистость облика девушки; брови, густые и ровные, очень живые, все время едва заметно скользят, завораживая собеседника игрой эмоций, сформулировать значение которой, расшифровав секретные пароли скольжения мыслей, еще не смог никто. Но выразительнее всего на этом лице глаза, говорящие сами за себя от природы: богатейшие ресницы, как будто присыпанные угольной пудрой, окружают внимательные карие очи, похожие на глаза диких животных, с цепким и почти неуловимым взглядом, яркие, все время меняющие оттенок, как темный-темный янтарь, чуть выпуклые, формы, напоминающей глаза восточного типа.

Второе отличие Хазанны от коренных жителей города - это, конечно, немного неестественное построение фразы и акцент девушки. Точнее, в разговоре интонации девушки звучат слегка неестественно, за одну фразу они по нескольку раз то опускаются, то поднимаются, при этом получается размеренный и как бы рваный ритм. Такая привычка у нее привилась за время занятия шаманизмом, и ничто не смогло стереть ее впоследствии, поскольку родная речь была чем-то похожа на ритуальные заклинания, которые говорятся нараспев... Но обо всем по порядку.

Родилась Хазанна в семье шамана, в небольшом поселении древнего лесостепного народа со своей культурой, обычаями и традициями. Ее дед был почитаемым человеком, который был близок к духам, и именно он впервые заметил способности внучки к колдовству, но ей, как женщине, родившейся в патриархальном обществе, не положено было заниматься этим всерьез, посему дело и закончилось простым знанием.

Этим людям не было дела до большого мира. Сидя на залитых солнцем скалах и наблюдая путешествия светил по небосклону, они поклонялись своим языческим богам и собирали целебные травы, взывали к духам предков и совершенно не заботились о таких понятиях, как право, политика и войны. Они были детьми природы, и любовь к зверям, птицам и деревьям никуда не ушла из сердца Хазанны с переездом в город, наоборот, как будто тоска по привычному проснулась, она даже подкармливать уличных воробьев начала... И старые песни на языке предков нередко приходили на ум без причины, и все чаще и чаще в белых стенах вспоминаются былые легенды... А в город она попала следующим образом.

Когда Хазанне было около четырнадцати лет, на их земли волной накатили завоеватели, решившие расширить границы своих владений за счет "нецивилизованных" народов. Перебили львиную долю племени. Нашей героине посчастливилось оказаться в числе выживших, ушедших за горные хребты на север, в густые леса, и обосновавшихся подальше от завоевателей. Неподалеку от места их поселения располагалась небольшая деревенька, но взаимоотношения с чужаками весьма приличное время не завязывались. Это были новые места и новый климат, к которому оставшиеся от племени не были вполне готовы, хотя им сравнительно повезло: первая зима была удивительно теплой, ее пережить было легко; лучная охота, которой занимались все из-за малого количества охотников, приносила достаточно пищи и шкур, чтобы жить без особых проблем, зато следующая зима была куда холоднее и голоднее предыдущей. И некогда богатый и счастливый народ погиб бы вовсе, если бы не сердобольные крестьяне, решившие им помочь. Так завязалась дружба, нередко выручавшая как одну, так и другую сторону, и товаро-обменные отношения. За годы общения с жителями деревни Хазанна сначала жестами, затем краткими фразами, а потом и предложениями мало-помалу неплохо выучила язык "людей большого мира", и это, в отличие от прочих соплеменников, будило в ней смутную тягу к познанию. Купцов и проезжих, нечастых гостей в таком захолустье, она слушала с большой охотой, жадно впитывая речь чужого народа вместе с его культурой. Возможно, главную роль в такой любознательности сыграла юность, возможно - инстинкт самосохранения и приспосабливаемость: кто знает? Однако консервативно настроенным членам племени, которые были старше ее, это не слишком нравилось: они, в большинстве своем, вовсе хотели поддерживать с крестьянами не более чем, говоря языком купцов, партнерские взаимоотношения, а такая тесная дружба им была совсем не по вкусу. Они творили свои ритуалы и, как прежде, поклонялись духам, в то время как Хазанна тихонько мечтала о новом и непонятном. Она была горда и вольна, как и ее предки, и так же своенравна, но взгляды на жизнь у нее были совсем иные: ей хотелось своего. Навсегда запомнила она это правило, врезавшееся в память ножами жестоких завоевателей чужой земли: побеждает тот, кто идет к своей цели, кто силен и умен. Порой заигрывания ее народа с духами казались ей мелочными и игрушечными по сравнению с масштабами мира и царившими в нем порядками; наверное, свое дело сделала ущемленная гордыня и пока не оформившееся желание самоутвердиться. Но время шло, все было мирно и спокойно.

Однако это затишье для внучки шамана оказалось весьма недолгим: волей случая она, возвращаясь из деревни в очередной раз, ненароком стала свидетельницей древнего и очень важного обряда, который не мог быть увиденным женщиной. Любую другую девушку убили бы на месте за такое святотатство, но прогневать дух ее деда не захотел никто, посему ее изгнали, велев не попадаться больше на глаза никому из соплеменников - иначе уж не обессутьте...

Кров, который дали деревенские, любившие Хазанну больше остальных за общительность и, возможно, за молодость и живость, был лишь временной мерой. С первым же караваном девушка отправилась дальше в поисках большего; о необходимых в дороге вещах позаботились все те же добрые крестьяне, они же (кто пощедрее - их оказалось маловато, но, как ни странно, хватило) набрали денег на путешествие Хазанны... Хотя, чего скрывать, многие и плевали ей вслед, называя черномазой ведьмой. Но ее это мало волновало: кровь будоражило ожидание новых горизонтов и перспектива попасть в большой город. В некотором роде авантюристка, Хазанна не желала просто жить в глуши, ее потянуло туда, где много людей...