- Знаешь, - сказал Странник, пустив сизую нитку дыма, - основная прелесть вашего мира именно в том и заключается, что вещам совсем не нужна твоя вера, чтобы существовать. У вас тут все независимы. Хотят того другие, не хотят ли - вещи есть, они не могут не быть даже тогда, когда ты орешь на всех углах, что их нету. По-моему, это просто прекрасно! - он рассмеялся своим крепко-дубовым, звучным смехом. - Сколько свободы есть даже у самой маленькой травинки, даже у муравьишки на земле: отрицай его существование, кричи, что его нет, приводи килограммовые аргументы, - твое мнение все равно не отменит его и никогда не сможет изменить его природу. Это - прирожденческое право каждой песчинки в вашем мире, и ваш мир прекрасен в этой справедливости. Ты и любое другое здесь - будь то нация, облако или перегоревшая лампочка - вы равноправны в своем существовании и не можете друг друга отменить. На мой взгляд, это куда милосерднее, чем та тирания, которую каждый из вас устраивает в собственной голове. Или вот - посмотри на меня: разве я имею право голоса против твоей воли? Разве я - или любой другой из нас - может сделать что-то, чего ты не создашь сама? Нет. Мы слишком зависимы. И ты можешь нас отменить. Мы есть, только пока это позволишь ты. Справедливо это или нет? Решать тебе, но, в общем-то, твое мнение не изменит природы твоего мира. Потому что твой мир - это тоже часть вашего мира, и его природа так же неизменна, как природа любой другой вещи в вашем мире. Ты можешь повлиять лишь на его форму - как, скажем, можешь мять в руках кусок пластилина... Но так или иначе, отменить его ты точно не можешь. Знаешь, по-моему, это просто восхитительно.