Несколько старых драбблов, просто, чтобы было. Пусть лежит)
Первые драбблы были совсем ужоснаховые, но два мне все-таки нравятся.
"Эгоисты". Ренджи, Рукия
- Рукия! А что ты теперь обо мне думаешь?! – Ренджи врывается в комнату Руки и замирает на пороге.
Обжигающая, ошеломляющая реяцу молодого синигами с кенсейкеном в черных волосах… И еще более ошеломляющие слова:
- Они хотят принять меня в клан Кучики…
- Вот это да, Рукия! – кричит Абарай. – Тебе так повезло! Я тебе уже почти завидую!
Он расписывает ей, как это здорово – быть благородным. Он трясет ее за плечи, он смеется и радуется… а в сердце – ледяная тоска, а во взгляде просьба – не уходи…
«Не уходи от меня! - кричит его взгляд. – Не бросай! Как мне без тебя?..»
«Не отпускай меня! – просит ее взгляд. – Не отпускай! Запрети! Накричи! Скажи, что я дура, что мне нечего делать среди благородных, что я такой же рукогайский оборвыш, как и ты… Сделай что-нибудь, укради меня, запри – не отпускай!...»
Но они не смотрят друг другу в глаза.
Его руки сжимают ее плечи. Ему хочется прижать ее к себе, крепко-крепко, и никому не отдавать. Ни благородному клану Кучики, никому другому.
Но нельзя. Это неправильно. Нечестно. У нее есть шанс – он не должен ей мешать.
«Я эгоист, - думает он. – У нее будет семья. Настоящая семья! Что я могу предложить ей взамен?..»
Он отводит взгляд.
Она стискивает его руку. Не уйду, не отпущу…
Но так нельзя. Он идет вперед – нельзя висеть на нем мертвым грузом. Она не должна ему мешать…
«Я эгоистка, - думает она. – Только о себе и забочусь. У него своя жизнь. Он сильный. Он станет лейтенантом или даже капитаном. А я лишь путаюсь под ногами…»
Она опускает глаза.
Он остается. Она уходит.
Каждый уносит с собой свою боль.
Два несчастных человека, которые не смогли посмотреть друг другу в глаза.
Гин/РангикуОн встает почти бесшумно, но она просыпается, стоит ему оторвать голову от подушки. Осторожно, стараясь не разбудить, он целует ее, проводит рукой по пышным волосам, и, аккуратно прикрыв за собой дверь, уходит.
Она делает вид, что спит. Тяжелый, укоризненно-умоляющий взгляд в спину – не лучший спутник уходящему. Она старается дышать ровно и считает шаги. И только когда он уже не может ее услышать, дает волю слезам.
Гин, Гин, куда ты уходишь на этот раз?...
Он терпеть не может женских слез – и она никогда не плачет при нем. Он любит в ней это. И теплый свет в глазах, что вспыхивает, когда он возвращается к ней. И первый поцелуй после разлуки, который не сравнится ни с одним другим. И мягкие волосы, и полузабытый аромат ее тела, и торопливый нежный шепот. После разлуки самые банальные вещи становятся волшебными.
Ичимару Гин очень любит возвращаться. Но, чтобы вернуться, прежде надо уйти.
А это уже в моей обычной манере)
Кёраку, Унохана- Ну Рецу, ну пожалуйста. Ну Унохана-са~ан!
- Кёраку-кун, ты меня не первый год знаешь. Если я говорю нет – значит, нет.
- Ну почему?
- Потому что у меня много работы.
- Ре~ецу… Я тоже капитан, я знаю, что значит «много работы» и на кого эту работу можно спихнуть.
- Шунсуй, я не хочу.
- Рецу, ну ты же большая девочка. Знаешь же, аппетит приходит во время еды. Давай, соглашайся!
- Нет и еще раз нет!
- Ну в последний раз. В последний-препоследний!
- В прошлый раз тоже было «в последний». И в позапрошлый…
- Ну Рецу, милая! Я же себя уважать перестану! Ну не будь такой жестокой. Унохана-тайчо~о… Рецу, я ведь тоже упрямый. Я тут буду сидеть и ныть, пока ты не согласишься. Оно тебе надо?..
- Менос с тобой, Шунсуй. Уболтал. Доставай свое сакэ…
Перепить эту страшную женщину не удавалось еще никому. Но Шунсуй не оставлял надежды взять реванш…
"Секрет"- Милая моя, любимая Нанао-тян, - он нежно целует ее тонкие пальчики. Она отбирает руку – но только для того, чтоб запустить в его густые волосы.
- Не называй меня так, у меня плохи ассоциации, - морщится она. Он улыбается одуряющей улыбкой и прижимается к ее губам…
Поцелуй длится вечность, но и когда он заканчивается, они не торопятся разжимать объятья. Нечасто им выпадают эти волшебные мгновения.
- Ну скажи, почему мы не можем быть вместе? – без очков ее лицо трогательно беззащитно. И вся она такая тонкая, хрупкая… Он крепче прижимает ее к себе.
- Мы вместе.
- …я имею в виду – по-настоящему вместе, - продолжает она, отдышавшись после нового поцелуя.
- Потому что я не хочу сплетен и слухов. Наша любовь – она только наша, не хочу, чтобы ее лапали грязными руками!
Нанао вздыхает и тихонько целует его в уголок губ. Он упрям, его не переспорить. К тому же он прав…
Пора идти. Её ждет отряд. Его ждет отряд. Отчеты, собрания, куча работы…
Она поправляет одежду и волосы, надевает очки, и вновь становится деловой и строгой Исэ-фукутайчо.
- Я люблю тебя, Нанао.
- И я люблю тебя, Шунсуй.
Еще несколько мгновений – и жизнь вновь пойдет своим чередом. Он будет во всеуслышание называть её «милая Нанао-тян», и никто никогда не догадается, что она для него действительно милая.
Секрет лучше всего хранить у всех на виду.
"Синдром Электроника", Айзен/Гин- Айзен-тайчо, это становится невыносимым. Хватит ныть.
- Хорошо, Гин, не буду, - Айзен взялся за кисть, но тут же снова отложил ее в сторону. – Нет, ты подумай, даже Хинамори любит ЕГО, а не меня!
Гин скорчил страдальческую физиономию и заткнул гобантай-тайчо самым безотказным способом….
Кьёку Суйгецу казался настоящим чудом. Невероятная, замечательная возможность подняться над рутиной. Занпакто прилежно занимался повседневной работой, и Айзен мог посвятить всего себя обдумыванию планов о мировом господстве.
Но прошло совсем немного времени, и оказалось…. Айзен сначала даже не поверил, когда понял, что коллеги уважают Кьёку, а вовсе не его самого. И подчиненные любят не Айзена, а его занпакто. Только Гин остался с ним….
- Знаете, Айзен-тайчо, а ОН целуется гораздо лучше вас…
URL записиПервые драбблы были совсем ужоснаховые, но два мне все-таки нравятся.
"Эгоисты". Ренджи, Рукия
- Рукия! А что ты теперь обо мне думаешь?! – Ренджи врывается в комнату Руки и замирает на пороге.
Обжигающая, ошеломляющая реяцу молодого синигами с кенсейкеном в черных волосах… И еще более ошеломляющие слова:
- Они хотят принять меня в клан Кучики…
- Вот это да, Рукия! – кричит Абарай. – Тебе так повезло! Я тебе уже почти завидую!
Он расписывает ей, как это здорово – быть благородным. Он трясет ее за плечи, он смеется и радуется… а в сердце – ледяная тоска, а во взгляде просьба – не уходи…
«Не уходи от меня! - кричит его взгляд. – Не бросай! Как мне без тебя?..»
«Не отпускай меня! – просит ее взгляд. – Не отпускай! Запрети! Накричи! Скажи, что я дура, что мне нечего делать среди благородных, что я такой же рукогайский оборвыш, как и ты… Сделай что-нибудь, укради меня, запри – не отпускай!...»
Но они не смотрят друг другу в глаза.
Его руки сжимают ее плечи. Ему хочется прижать ее к себе, крепко-крепко, и никому не отдавать. Ни благородному клану Кучики, никому другому.
Но нельзя. Это неправильно. Нечестно. У нее есть шанс – он не должен ей мешать.
«Я эгоист, - думает он. – У нее будет семья. Настоящая семья! Что я могу предложить ей взамен?..»
Он отводит взгляд.
Она стискивает его руку. Не уйду, не отпущу…
Но так нельзя. Он идет вперед – нельзя висеть на нем мертвым грузом. Она не должна ему мешать…
«Я эгоистка, - думает она. – Только о себе и забочусь. У него своя жизнь. Он сильный. Он станет лейтенантом или даже капитаном. А я лишь путаюсь под ногами…»
Она опускает глаза.
Он остается. Она уходит.
Каждый уносит с собой свою боль.
Два несчастных человека, которые не смогли посмотреть друг другу в глаза.
Гин/РангикуОн встает почти бесшумно, но она просыпается, стоит ему оторвать голову от подушки. Осторожно, стараясь не разбудить, он целует ее, проводит рукой по пышным волосам, и, аккуратно прикрыв за собой дверь, уходит.
Она делает вид, что спит. Тяжелый, укоризненно-умоляющий взгляд в спину – не лучший спутник уходящему. Она старается дышать ровно и считает шаги. И только когда он уже не может ее услышать, дает волю слезам.
Гин, Гин, куда ты уходишь на этот раз?...
Он терпеть не может женских слез – и она никогда не плачет при нем. Он любит в ней это. И теплый свет в глазах, что вспыхивает, когда он возвращается к ней. И первый поцелуй после разлуки, который не сравнится ни с одним другим. И мягкие волосы, и полузабытый аромат ее тела, и торопливый нежный шепот. После разлуки самые банальные вещи становятся волшебными.
Ичимару Гин очень любит возвращаться. Но, чтобы вернуться, прежде надо уйти.
А это уже в моей обычной манере)
Кёраку, Унохана- Ну Рецу, ну пожалуйста. Ну Унохана-са~ан!
- Кёраку-кун, ты меня не первый год знаешь. Если я говорю нет – значит, нет.
- Ну почему?
- Потому что у меня много работы.
- Ре~ецу… Я тоже капитан, я знаю, что значит «много работы» и на кого эту работу можно спихнуть.
- Шунсуй, я не хочу.
- Рецу, ну ты же большая девочка. Знаешь же, аппетит приходит во время еды. Давай, соглашайся!
- Нет и еще раз нет!
- Ну в последний раз. В последний-препоследний!
- В прошлый раз тоже было «в последний». И в позапрошлый…
- Ну Рецу, милая! Я же себя уважать перестану! Ну не будь такой жестокой. Унохана-тайчо~о… Рецу, я ведь тоже упрямый. Я тут буду сидеть и ныть, пока ты не согласишься. Оно тебе надо?..
- Менос с тобой, Шунсуй. Уболтал. Доставай свое сакэ…
Перепить эту страшную женщину не удавалось еще никому. Но Шунсуй не оставлял надежды взять реванш…
"Секрет"- Милая моя, любимая Нанао-тян, - он нежно целует ее тонкие пальчики. Она отбирает руку – но только для того, чтоб запустить в его густые волосы.
- Не называй меня так, у меня плохи ассоциации, - морщится она. Он улыбается одуряющей улыбкой и прижимается к ее губам…
Поцелуй длится вечность, но и когда он заканчивается, они не торопятся разжимать объятья. Нечасто им выпадают эти волшебные мгновения.
- Ну скажи, почему мы не можем быть вместе? – без очков ее лицо трогательно беззащитно. И вся она такая тонкая, хрупкая… Он крепче прижимает ее к себе.
- Мы вместе.
- …я имею в виду – по-настоящему вместе, - продолжает она, отдышавшись после нового поцелуя.
- Потому что я не хочу сплетен и слухов. Наша любовь – она только наша, не хочу, чтобы ее лапали грязными руками!
Нанао вздыхает и тихонько целует его в уголок губ. Он упрям, его не переспорить. К тому же он прав…
Пора идти. Её ждет отряд. Его ждет отряд. Отчеты, собрания, куча работы…
Она поправляет одежду и волосы, надевает очки, и вновь становится деловой и строгой Исэ-фукутайчо.
- Я люблю тебя, Нанао.
- И я люблю тебя, Шунсуй.
Еще несколько мгновений – и жизнь вновь пойдет своим чередом. Он будет во всеуслышание называть её «милая Нанао-тян», и никто никогда не догадается, что она для него действительно милая.
Секрет лучше всего хранить у всех на виду.
"Синдром Электроника", Айзен/Гин- Айзен-тайчо, это становится невыносимым. Хватит ныть.
- Хорошо, Гин, не буду, - Айзен взялся за кисть, но тут же снова отложил ее в сторону. – Нет, ты подумай, даже Хинамори любит ЕГО, а не меня!
Гин скорчил страдальческую физиономию и заткнул гобантай-тайчо самым безотказным способом….
Кьёку Суйгецу казался настоящим чудом. Невероятная, замечательная возможность подняться над рутиной. Занпакто прилежно занимался повседневной работой, и Айзен мог посвятить всего себя обдумыванию планов о мировом господстве.
Но прошло совсем немного времени, и оказалось…. Айзен сначала даже не поверил, когда понял, что коллеги уважают Кьёку, а вовсе не его самого. И подчиненные любят не Айзена, а его занпакто. Только Гин остался с ним….
- Знаете, Айзен-тайчо, а ОН целуется гораздо лучше вас…