Слезы

[Dessie]

Флешмо-о-об! Кто пока не присоединился - подтягиваемся, не стесняемся, я хочу еще.
 Chibic указала картинку сильно менее эмоциональную, чем данная зарисовка. Но это неважно. Оно накреативилось и выжило, остальное приложится. *.*

Как Робин плачет

Нико Робин.
Опасная преступница, женщина с пугающе мягкой улыбкой и холодными глазами, загадочный ферзь преступного мира, способный голыми руками уложить на лопатки полк здоровых солдат, чудовище, которое в восемь лет попало в черные списки Морского Дозора, неуловимая, неуязвимая, ускользающая змеей неявная угроза.
Конечно, об этом знают все.
Маленькая девочка, книжный червячок, научившийся читать Понеглифы для мамы, круглоглазая, грустная, но умеющая по-дурацки смеяться сквозь слезы, испуганная, выросшая без тепла и любви кроха, которая в восемь лет лишилась всего: мамы, немногих друзей, родного острова, в конце-то концов - все, что только у нее было. В один день все сгорело дотла.
Конечно, об этом не знает никто.
Кроме нее и адмирала Ао Киджи.
Она научилась быть сильной и хитрой, научилась выживать, научилась предавать. Отвыкла плакать, совсем-совсем отвыкла, все держала внутри.
Это снаружи она - сильная, невозмутимая, уверенная, беспощадная - не пробьешь, не сломишь. А внутри и ломать-то нечего: все уже сломано там, на пепелище Охары; она демон, само ее существование - преступление по отношению к человечеству. Травили, как змею - выжжено на сердце: жить - преступление, жить - преступление.
А чего стоит воля человека, который не разрешает себе жить? Который сам не знает, для чего существует?
Но боролась, надеялась, верила же, искала Истинную Историю, билась о закрытую дверь головой, скребла ногтями и - вот оно. Последние надежды, дремавшие под толщами песка Арабасты, рухнули.
Совсем незачем стало жить. Она снова плакала - и улыбалась: как легко. Это невозможно, она не смогла сделать невозможное, она может перестать быть преступницей и спокойно, тихо умереть. Это символично - археологу быть погребенным в усыпальнице королей.
А упрямый мальчишка, только что выцарапанный из лап смерти, спас ей жизнь и все испортил.
В его команде она медленно-медленно снова научилась улыбаться и смеяться искренне.
И теперь - она снова плачет, плачет потому, что у нее больше нет сил, плачет, потому что устала врать, - им врать просто невыносимо, но приходится, - устала метаться, устала жить, устала мучиться и губить в себе желание улыбаться снова, как раньше.
Нет, нельзя, это ставит их под удар - уж лучше плакать.
"Робин!!! Я пришел за тобой!"
И она плачет. Потому что - вот они, все шестеро, преодолели какие-то нечеловеческие преграды, рисковали жизнью, шли сквозь огонь, воду и железо только ради того, чтобы сейчас стоять здесь, на крыше, и смотреть на нее.
Она рыдает, потому что это выше ее сил - смотреть в их лица так глубоко в тылу врага.
Она не хочет жить, спасаться совершенно бессмысленно - но как же сильно она хочет, чтобы жили они.
Невозмутимая убийца Нико Робин плачет. Она стиснула зубы и даже шепотом не вымолвит жалкое: "Помогите", она будет кричать и до последнего момента гнать их взашей - вдруг, вдруг случится чудо, судьба их пощадит и... Нет, она не хочет жить, пусть уходят.
Упрямый мальчишка ковыряется в носу и командует: помирай, сколько влезет, но потом, когда мы спасем тебя.
Робин смотрит на него - растерянно, беспомощно, почти жалобно. Ему и правда плевать. Вот теперь и она убедилась, что он полный дурень. И у всей команды вид такой же самоубийственно-победно решительный. Ну зачем, зачем, зачем...
По ее усталому несчастному лицу текут слезы.
Он орет, что хочет услышать от нее эти слова. Это самое. Забитое сотней ног, закутанное в сотни одеял, чтобы задохнулось, залатанное-загнанное в самый край подсознания, подавляемое с таким старанием, которому позавидуют самые отчаянные ревнители правосудия.
Он хочет услышать, что она хочет жить.
Они пришли именно за этим.
Робин плачет и, не выдержав, орет во все горло, так громко, что стены башен содрогнулись, что небу поплохело от этого рева, что у нее самой в ушах звенит...
Плачет. Плачет. Плачет.
Но дьявольски хочет жить.
Скрещенные на груди руки, закинутое на плечо оружие, ухмылка в уголках губ, устремленные на нее глаза - все это немое, но ясно читаемое обещание.
Робин. Ты больше. Не будешь плакать.
По ее лицу все-таки текут слезы.
И - она - верит.