Каждый из нас - бесконечность; мы сами устанавливаем рамки. (с)

[Dessie]

She sits in her corner

Singing herself to sleep

Wrapped in all of the promises

That no one seems to keep

She no longer cries to herself

No tears left to wash away

Just diaries of empty pages

Feelings gone a stray

But she will sing...

(с)

Сидеть на четвереньках перед зверем и ласково рычать на него - я сильнее тебя, я сильнее тебя, волчара, черт возьми, потому что у меня внутри живет тот еще звереныш; и ты его не знаешь, ты можешь только видеть отблески его гнева в моих глазах.

Знаешь, у нас глаза одного цвета - неизвестный вид хамелеона; но знаешь, насколько шире разверзлись мои зрачки, сколько света хлынуло в них? Догадываешься ли ты, насколько хрустальными становятся для меня структуры душ других людей? Насколько легко я разбираю ажурные шестеренки их сердец, как легко раскладываю чувства на слои?

Ты меня не переиграешь.

Шахматы на самоубивание.

Там, где в твоем поле зрения появляюсь я, остается сплошное слепое пятно.

Ах, слепой оборотень, как это очаровательно-иронично! И ты даже не знаешь, почему мне нравится танцевать степ на раздолбанном рояле, почему мне нравится делать рожу кирпичом, почему я смотрю в сторону, почему лицо и руки у меня холодные, почему я двигаюсь, как подобает сноубордисту.

Славный мой, звереныш мой, ты снес все стены в своем доме и теперь не можешь остановиться, такой одуряющей является эта свобода для тебя; ты даже не замечаешь чужих стен. Ты ослеп.

А знаешь, смотреть со стороны на этот твой бесконтрольный банкай стало еще интереснее, когда я узнала, что скрывается за их безбашенным разрушением - и ты все долбаешься в эти чертовы ворота, а я с каким-то невероятным, почти ученым маньяческим любопытством смотрю тебе в глаза, гляда, как ты сшибаешь все другие стены - все чужие, кроме своей собственной.

Слепота одуряет, я в это верю. Она становится еще одной великой стеной, которую преодолеть нельзя никак.

Ты меня не чувствуешь.

Я смотрю тебе в глаза и не вижу в них своего отражения.

...Till everything burns

While everyone screams

Burning their lies

Burning my dreams

All of this hate

And all of this pain

I’ll burn it all down

As my anger reigns

Till everything burns...

(с)

Глядя в глаза зверя, я сама озверела еще так. Мои стены - это мои стены, и если понадобится, я заставлю тебя вешать вместо них собственную шкуру. Мои стены ломаю я и только я сама - да-да, это очаровательная тяга к доминированию. Улыбнись, лапушка, и я буду вгрызаться в твой волчий загривок клыками саблезубого тигра.

И ты не сможешь вынести такого напора.

Я тяжелее, мощнее и выносливее. И я сплю на снегу без труда. И эта сила - неизбежная, нарастающая, великая и бесконтрольная, как гнев океана, - далась мне лишь путем примерки чужой шкуры. Пушистой, свежей, мягкой и махнущей морозным снегом.

Твоей брони.

Я сорвала волчью шкуру и набросила ее на свои мягкие хрупкие плечи. И знаешь, твоя кровь впиталась мне в кожу и кости; зверья кровь и железные нервы. Но вот только мне удалось сделать это гораздо сильнее, мощнее и подконтрольнее.

Я не стала сносить все стены. Я умнее, знаешь, чем следует. Мой дом - моя крепость, я знаю ее до камешка.

А то, что ты меня до сих пор не понимаешь до конца - всего лишь следствия женского кокетства, желания быть сильнее и еще...

Простой человеческой слепоты каждого.

Зато мой апгрейд прошел ровно и сносяще, как цунами. Теперь я точно знаю, что я должна делать; теперь в моем сознании ты действительно прав - и больно не будет никому. Время решает. Темпрари можно делать все, что угодно, но потом оно пройдет - и раны сами заживут.

А мы с тобой - звери, теперь уже оба - два мохнатых клыкастых звереныша, и теперь я тоже умею кусать руку, которая меня кормит. Это просто звериное право, простая зверина гордость и простая звериная наглость. Улыбайся, дружище, скаль клыки - тебе идет рычать и валяться в снегу. Тебе идет рычать и ластиться, класть морду на колени и видеть меня туманно. Спасибо, что помог. Дальше я как-нибудь и сама справлюсь.

рiс