С ужасом думаю, как буду совмещать работу с учебой и своей человеческой жизнью. Это же ужас.
Если я получаю задание, то не могу даже сидеть спокойно, пока его не выполню; и это совсем не служебное рвение и не "о как я люблю работать", это просто какая-то мерзотная заноза в мозгу, которая не позволяет расслабиться.
Ужасно.
Я так нервничаю каждый раз, когда меня чем-то озадачивают и я не уверена, что справлюсь. Т.Т
Начинается мандраж.
А тут еще хотят повесить телефонные переговоры - я ж людей боюсь и стесняюсь жутко, у меня будет дрожать голос - ну разве так можно быть серьезным представителем?..
Последние две серии чамплу сказались - хохот безумцев и блестящие ножиМне тут недавно приснилось, что я пришла в гости к своей бывшей подруге, с которой училась в 1 классе вместе. Надо сказать, что особенно теплые отношения сложились у меня с ее мамой, впоследствии моей крестной - человеком славным и добрым, но немного чересчур мягким для строгого воспитания ребенка. Собственно, сейчас дочурка совсем распоясалась, всячески демонстрирует независимость - вот, в частности, квартиру они практически надвое делят. То есть в каждой жилой зоне по две комнаты, кухне и ванной; и общение у них все хуже и хуже, и хамит девочка вовсю. В общем, жалко, но дело глубоко не мое. И приснилось мне, что приперлась я к ним в гости. Мамочка быстро ретировалась, а мы остались наедине. На кухне.
И тут с барышней случился припадок, и она - нет, не упала в обморок - схватила нож и, дико визжа и хохоча, стала на меня набрасываться. Я говорю "стала" потому, что у нас губа не дура и мы тоже хряпнули колюще-режущий предмет для обороны. Дофехтовались до дверей, через которые я шустро выскочила в коридор; дверь удерживаю - а она совершенно безумным голосом верещит. У меня в руках сумка (дамская какая-то), на ногах тоже что-то удобоваримое, пальто (какое-то вишневое, стеганое) я оставила у них, но уже не до него было. Бегу в коридор, там закрываю дверь за собой, кидаюсь мимо лифта - думаю: йоптыть, а лестницу-то я проскочила! ладно, будем считать, что во сне лестница вот там. Бегу. Вниз-вниз-вниз, слышу наверху истеричный визг и хохот. Прыгаю через несколько ступенек, как могу - все это на фоне жутчайшей паники - бегу-бегу-бегу - и все равно паника, знаю ведь, этажей семь и она близко...
И как-то просыпаюсь незаметно, и страх этот, страх жутчайший необъяснимый животный, который только во сне и сущуствует, всячески оплетает и опутывает. Да.
Я попыталась нарисовать стихотворение в прозе, чтобы о любви и людях, способных свернуть горы, а еще о том, по чему скучаю дико и неизбежно. Не получилось ли нежно-холодного, ни трогательно-красивого, только надрывное, грубелое и неуёмное. Уж простите меня, я давно ничего не писала так - чтобы от души.
Куда подамся, чтобы не помереть на ходу от ужаса и одиночества?!
Она заплакала и уронила голову на руки.. Ох уж эта несчастная кофейня в Сосненском переулке, вечно тут творятся безумия и чудеса! Вот и теперь слезы капают в горячий шоколад, но не пробивают пену, а лежат на ней хрустальными бусинками. Она думала, что шоколад станет соленый, как становился соленым сладкий чай, который они пили из жестяного термоса. Они тогда, энтузиасты, отправились на беговых лыжах ночью в лес. Совершенно безумно бросили машину, где пришлось, и погнали – это же сумасшествие, они чуть не потерялись. Он сказал: «Не парься, выплывем!», - и сам вывел ее к машине. Сидел и отпаивал чаем – а она плакала непонятно почему, думала: елки, звезды, снег, он… Щеки и нос красные, пальцы, которые дрожат, зубы звенящие и бесноватая улыбка: «Ну что ты, глупая, а еще боялась!» И смех. Этот смех незабываемый, пронзительно-хриплый всегда и везде, живой, как тысяча чертят у него в глазах. Карих страшно, до безумия.
Чай надо было заказать, с бергамотом. Нет, никакого лимона или сахара… Может быть, с молоком было бы вкуснее, если слез добавить…
Она судорожно вздохнула.
Как же, как же она жить будет без него, без крымской гальки под босыми ногами, без треска костра, когда коленки зудят от жара, а по спине бегут мурашки, и только его рука на плече – теплая, тяжелая, мягкая…
Надо, надо заказать себе нашатыря, в этой кофейне его приносят быстро и не ожидают за это чаевых.
Он любил растирать на ладонях кирпичную пыль. Кирпичи ведь на красятся, но у него в руках они просто превращались в рыжее чудо, которым запросто можно было рисовать.
И он рисовал на стенах, на дорожных камнях, на потолке, на полу, на лицо наводил боевую раскраску – «смотри, это – знак солнца!». И смеялся, опять же, заразительно и задорно, шумно и вразлет, но на сотни сердец вокруг.
Запах хмеля и ветер в ушах. Пологие горы. Гремучая смесь детских разбитых коленок и мужественно-беззаботного «донесу я ее, что вы паритесь!». И кто, как не он, поет слова «кровь», «звезда» и «молоко» с совершенно одинаковой искренностью и любовью, которую знает только сама свобода.
Она подняла глаза, посмотрела на тень на стене. Определенно, это была его тень – какая же еще тень будет такой разноцветной, яркой и подвижной, какая еще тень дышит и бесшумно смеется? Больше ни у кого нет тени, чей взгляд чувствуешь душой.
Его невозможно не любить, это общепризнанный факт, и его любят даже стены этой кофейни – уж до чего тесна была размаху его плеч затейливая зеленая крыша с флюгером!.. Он не любил кафе и кофейни, по-детски наивно ни в чем не знал меры и одинаково легко мог хлестать вино, квас и горячий шоколад; он ел, пил и говорил за пятерых и в походе всегда был в числе первых. И легко рубил дрова, берег костер, у него в руках даже гончарное дело казалось легким занятием; у него глаз-алмаз и невероятная выносливость – любые расстояния для него были плевым делом! Но город, город его убивал. С самого детства ему нужно было разбежаться и прыгнуть с самой высокой крыши, влезть на самое старое дерево и подраться с самым здоровым мальчишкой в квартале; прыгать через три ступеньки, чтобы ломать ноги, всегда выкручивался, весь в бинтах и пластырях, с разбитыми локтями и бешеным смехом, - «повезло!!», повезло ему, видите… Удача его обожала, с детства душила в объятиях, пила его смех. Удаче нравились веснушки на родимом пятне на шее сзади, карие насмешливые глаза и дьявольски гордая спина с царской осанкой – а мать всегда била его по лопаткам за то, что он сидел криво, и…
Его мама всегда звала ее в гости и угощала земляничным вареньем, поила удивительно душистым чаем с мятой из тонких белый чашек; а ему в руки никогда не давали ничего более хрупкого, чем огромная тяжелая кружка – да и ее он быстро разбил.
Она зарыдала в голос, глядя на его тень, развалившуюся на стуле напротив, и вспоминая о том, какой задорный вождь краснокожих получился из него тогда, как малышня, которую он курировал в лагере, дружно бегала за ним и слушала, что он говорит.
Он бы стал отличным отцом и, пожалуй, отличным вождем древнего племени. Он обязан был родиться парой тысяч лет раньше и не уметь разговаривать, не знать человеческого языка, охотиться с дубьем и кольем и не в коем случае не обязываться законами общества и стенами. Нет, никаких стен - спать у костра под открытым небом и есть сырое мясо, и смеяться в ветер, вставая с рассветом.
Он будил ее стуком мокрых веток в окно и тащил гулять в дождь.
Под дождем, под душистыми листьями хмеля, сжимал ее руки в своей ладони и показывал, шепча радостно и по-детски наивно: "Смотри, ласточки, гнездо под крышей! Их еще никто не заметил!". Вот тогда он был до страшного ласковый и добрый, как море - и губы его были теплые и совершенно соленые, и ей даже стало неловко, что он бывал и таким - удивительно нежным.
Ласточка.
Когда она упала и сильно подвернула ногу, поднимаясь в гору, он легко подхватил ее на спину и донес до палаточного лагеря, не задумываясь ни над чем. Смеялся, опять-таки. Ему надо было потеряться в горах и жить там, не возвращаясь домой.
Но он вернулся, и он пел с ней песни в пятом часу ночи в поезде и поил ее сладким-сладким мерзким чаем, и травил байки, и она смотрела и думала, что так бы не поняла, насколько сильно любит его и эту его силу свободы, что с детства не видела ничего того, что стояло у него за душой. Он стал для нее окном в какой-то безбрежно широкий пронзительно-яркий мир, он распахнул двери и, хохоча, унесся вперед, а она помчалась за ним, очертя голову и даже не усомнившись ни на миг - ее вел его смех.
Ей стало трудно дышать, она дернула шелковый шарф на шее и уставилась на него. Он был полупрозрачный и улыбался, положив локти на стол и внимательно глядя ей в глаза. Понимал все, ее разбитое окно в Новый Мир.
Он ведь разбился, да.
И ладно бы - упал в горах или со скалы в море; ладно бы, врезался на велосипеде или мотоцикле в какую машину, или сбил бы его грузовик, или не выдержала страховка, или парашют не раскрылся, или прыжок недотянул, или...
Ее разбитое окно.
Она подошла к окну, а за ним была глухая стена...
Он разбился о стены города, сотней, тысячей осколков - галькой, соленой водой, котелками, перьями, глиной, чаинками, ласточками, листьями и хмелем - разлетелся по всему, что любил - и даже у нее на щеке остался тоненький белый шрамик, как поцелуй. «Смотри, это – знак солнца!»...
Новый Мир ушел вместе с ним.
Ему оказалось слишком тесно жить вполсилы, вполсилы любить, вполсилы мечтать, вполсилы бороться, вполсилы летать. Он бежал, прошибая стены, но однажды кирпич перестал сыпаться от удара о его грудь: он просто пропустил его насквозь, заставляя расколоться.
Он превратился в эхо собственного смеха, вихрь и чьи-то надежные крепкие руки.
Слезы и хмель.
Его внимательные карие глаза и горячий шоколад, отказывающийся принимать эти слабые, несчастные слезы.
Она сморгнула и таки заказала нашатырь. К ней пришла девушка с кофейными веснушками - мельком глянула на него, улыбнулась, поставив нашатырь на стол, и легкой походкой ушла.
Эта девушка умерла, она стала призраком, рисующим на стенах домов проекты и чертежи замков, которые никто и никогда не построит, и только она могла видеть их обоих одинаково. Он улыбнулся и остановил ее руку с нашатырем - на секунду ее обдало запахом дождя и хмеля, моря и сосновой смолы, а потом она решительно втянула в легкие резкий, городской отрезвитель сознания - нет, нет и нет, только не сейчас, только не обратно!.. И все линии стали четче и резче, черно-белыми осколками осыпался ее прекрасный иллюзорный мир.
Она моргала, сжимая в руках крохотную скляночку и дыша нашатырем.
Она была создана для того мира, в котором родилась, все совершенно правильно и разумно. Его не было, его нет, его быть не могло, она это все придумала от отчаяния и непомерного идеализма. Бред, выдумка, больное воображение - подумаешь, один раз сходила в поход, ну увлеклась, ну ожила, ведь это совершенно не важно и...
Она покачнулась и оперлась о стену. Поверхность была мокрая от мелкого моросящего дождя - говорили же утром в прогнозе погоды, что будет дождь, несильный, но кислотный, тут на каком-то заводе авария была и теперь вся вода была с алюминием... или с цинком... какая разница?..
Моргнула раз, другой. Вот асфальт. Под рукой - желтая стена, на стене какие-то рисунки. Черт с ним, мало ли граффити сейчас малюют... И... Нашатырь, куда она его дела?.. Впрочем, неважно, главное, что все на месте - сумка вот, пальто, правда, расстегнутое, шарфик... Не хватает чего-то, что ли?... А?..
Она огляделась вокруг. Обычный московский дворик. Обычный московский кислотный дождь. Она не заметила, как покинула кофейню?..
Взгляд невольно уперся в стену дома напротив.
Заложенное кирпичом окно.
Она беспомощно прижалась к стене, позволив дождю затекать за шиворот, и зарыдала.
Не было его. Никогда не было. И быть не могло.
Больное воображение и много-много сладкого чая.
Ну куда я без тебя теперь?..
Она не могла вернуться туда, где потерялся его смех. Каждый уходил туда, откуда начинался; он разбился окном - ее замуровало здесь.
Так трудно поверить, что их разделила стена из того самого кирпича, которым он рисовал.
Кислотный дождь разъедал родимое пятно у нее на шее сзади.
Рассортировала сборную солянку фанарта по Куску. 1540 картинок - ну, более-менее, хотя тоже не фонтан. Есть еще сотни четыре скриншотов и сотен шесть официального арта.
Это я к чему, господа кускари и интересующиеся, мимо проходящие картинколюбы. Давайте поиграем: вы мне слово, а я вам - картинку, которая у меня с этим словом ассоцируется, а?
Можете даже изощриться и какие-нибудь параметры особые запросить.
...Когда таро с издевочкой характеризуют мое нынешнее состояние Двойкой Чаш, а в душе у тебя не то что нелюбовь - какая-то мизантропия типа "менявсезаебломеняниктонелюбит"... Надавала бы им по морде, но они такие, с характером. То упадут с полки, то начнут дразниться - а правду рано или поздно скажут.
Плохо только, что они говорят о выборе между тузом мечей и звездой.
А еще вот - рожа Мугенчега. Я горжусь его глазом - я поймала, поймала его! Относительно лица и брови он крив, но это определенно ЕГО глаз! *прыгает и радуется*
2. Пол вашего ангела: сумма всех цифр даты вашего рождения
четная – мальчик, нечетная – девочка
3. Стихия вашего ангела: вторая цифра дня рождения
Например, если вы родились 13 числа, то это будет 3. А если 5 (05), то это будет соответственно просто 5.
1 – святость. Ангелы, не нуждающиеся в крыльях. Светлы и незапятнанны. Их невидимые крылья одеялом накрывают весь мир.
2 – свет. Большие белые крылья. Светлый ореол.
3 – воздух. Сотканные из света и воздуха, неопределенных очертаний. Крылья большие, но невидимые.
4 – тьма. Темные и жуткие. Черные крылья.
5 – металл. Холодные. Стальные крылья.
6 – радуга. Яркие и теплые. Крылья бабочки или т.п.
7 – энергия. Меняют формы и цвета. Такие же и крылья. Сгустки энергии, зависящие от настроения.
8 – человек. Ничем не отличаются внешне от обычных людей. Крыльев нет.
9 – разложение. Увядающие и разлагающиеся с каждым днем. Оборванные обычно крылья.
0 – огонь-пепел. Возрождаются подобно фениксам. Огненные крылья.
4. Характер вашего ангела: третья буква вашей фамилии.
А – он ходит за вами по пятам. Нигде не оставляет без присмотра, вот только вы его не видите.
Б – он приходит, когда вы плачете. Чем больше вы проливаете слез, тем больнее ему приходится, и тем ярче он появляется
В – Он не ходит за вами, но всегда наблюдает. Тихо молча, сидя у себя на небесах.
Г - он специально устраивает вам испытания и несчастья, чтобы потом их для развлечения устранять.
Д – он заперт в одном месте и не может помочь вам всегда. Только там, в его области, вы по-настоящему в безопасности.
Е – каждый раз, когда он вас спасает, он забирает частичку вашей души. Это коварный ангел-вампир.
Ж – он работает только «услуга за услугу» Ничего не делает просто так, если не попросить, или не совершить доброе дело.
З – он постоянно хочет с вами связаться. Присниться, показаться в зеркале, послать знак, но тут уже все зависит от вас самих.
И – то ли есть, то ли его нет. Обычно эти ангелы так и не оказывают влияния на жизнь человека.
Й – ангелы редкой мудрости и интуиции. Обычно это передается и их хозяевам.
К – эти ангелы обычно приобретают форму ваших друзей или животных, чтобы быть ближе.
Л – Самые настоящие ангелы от бога. Вот только приходят обычно ночью, а в полнолуние их даже можно увидеть. И не всегда они могут спасти человека. Следуют принципы «на роду написано».
М – бездушные ангелы-наемники. Непредсказуемые и не всегда полезные.
Н – Они всегда хотят помочь. В любой мелочи, и так уж получается, что тратят на эти мелочи все свои силы. Обладателей таких ангелов иногда называют везунчиками, но спастись в серьезной ситуации им редко удается.
О – самые добрые ангелы. Они никогда не будут спокойно смотреть как человеку плохо. Будь то их подопечные или другие люди. Их обладатели обычно тоже добротой не обделены.
П – двуличные ангелы-демоны. Те самые, что шепчут на уши разные варианты, не поясняя, что хорошо, а что плохо.
Р – жестокие ангелы. Если вы не угодили своему ангелу, он может круто на вас отыграться. С ними надо быть осторожнее.
С – приходят только во снах и никогда в жизни. Все, что они могут для нас сделать, это предупредить. Обычно сны их подопечных несут в себе скрытый смысл. Следует обзавестись хорошим сонником.
Т – они не могу помочь человека, когда тот в этом нуждается, но обычно они искупают свою вину после роковых происшествий в виде приятных подарков судьбы.
У – этих еще называют домовыми или полтергейстами. Любят похозяйничать в жизни своего подопечного.
Ф – прекрасные, но нежные ангелы. Могли бы тешить глаз, если бы мы их видели, а так… Говорят, именно с них списали ангелов на большинстве картин.
Х – обычно, это ангелы – души умерших родственников или знакомых, любивших вас при жизни.
Ц – настоящее сокровище. Обычно их обладатели живут долго и счастливо.
Ч – черезчур педантичные ангелы, считающие себя спецами в своем деле. Но это не всегда правда.
Ш – главная отличительная черта этих ангелов в том, что они до потери пульса боятся людей. Дальше все должно быть понятно…
Щ – ангелы-извращенцы! Насылают на своих подопечных пугающие своей изощренностью эротические сны и зачастую испытываю к человеку самые интимные чувства.
Ъ – ангел-ветер, один на всех своих хозяев. Один у одного, другой у другого. Поэтому и жизнь полосами.
Ь – ангел-плакса. Если у него что-то не получается он впадает в истерику, забирая обычно с собой и хозяина.
Э - Ангел с пистолетом. Если кто-то обидит хозяина, ему придется очень худо…
Ю – ангелы-дети. Маленькие ангелочки. Наивные и веселые. Но очень сильные.
Я – обычно напускает на хозяина такую дымку, что тот абсолютно не верит в его существование, а тот тем временем вершит его судьбу.
Сегодня мамин день рождения - папы нет, он в командировке. В Австрии. Типа статью писать. И тут его начальник звонит и говорит: "Наташ, мы тут решили Жорку отправить на 27-е в Италию, пусть он отдохнет..." И оказывается, папа-чудушко уже согласился.
Я спокойна. Я спокойна. Я спокойна.
Мне плевать. Я не люблю свой день рождения уже лет семь как. Мне решительно пофиг. Я спокойна. Восемнадцатилетие - не такая уж и знаковая дата. Я спокойна.
И тут - ХУЯК!!! - мама плачет...
Бляяяяяяяяя.
Потому как заебло уже капитально такое отношение к соотношению работа-дом.
Потому что с такой работой дома мы всячески отмахиваемся - дескать, я устал, я занят и т.д. И командировки - простите, для того чтобы пофотографировать красоты Альп, в свое удовольствие покататься, потусовать и потом написать статейку об этом? Да не смешно.
ЕБАААААААААТЬ.
Каким тупым, слепм и глухим может быть человек, если ему так удобнее и комфортнее, а!
Чти отца и мать своих, ага. Только пока это в пределах нормы.